Все адвокаты и юристы, практикующие по уголовным, административным и гражданским делам, знают, что становится всё сложнее доказывать свою позицию, порой невозможно донести до правоохранителей и правоприменителей обоснованность своей позиции.

Как ссылаться на показания свидетелей, которые ты слышал, предположим, в суде, но по факту в материальном виде их нет? Так как нет протокола.
Когда ты слышишь, что говорит следователь и понимаешь, что прямо у тебя на глазах он нарушает закон, но доказать это ты не можешь...

Когда знакомишься в суде с протоколом судебного заседания, естественно - после вынесения решения или приговора, а там написано совсем не то, совсем не так... а аудиозапись, выполненная с использованием «Фемиды» - просто диск, на котором либо ничего не слышно - шум, шорох, скрип, но не процесс, а то и просто справочка лежит - брак диска и записи просто нет...
В связи с изменением требований к судебному протоколу - вообще следов показаний свидетелей в деле нет - ЧТО ДЕЛАТЬ???

Спасибо «Праворубу» за идею, озвученную в 2018 году Федоровской Натальей Руслановной - писать «стенограммы» аудиозаписей судебных заседаний. Я до этого всегда записывала на диктофон все судебные заседания, но совет Натальи Руслановны - это было для меня как «ЭВРИКА!!!» для Архимеда. И началось! Не скрою, что в России нет единой позиции правоприменителей относительно допустимости в качестве доказательства аудиозаписей, сделанных без согласия другого собеседника.

Суды и следователи, отказываясь принимать аудиозапись, зачастую ссылаются на Закон «Об информации, информационных технологиях и защите информации», в соответствии с которым запрещается требовать от гражданина предоставления информации о его частной жизни, в том числе информации, составляющей личную или семейную тайну. А ещё зачастую даже грозят нам пальчиком - мол привлечём к ответственности за запись без уведомления...

Знайте, что знаковым определением восьмилетней давности от 6 декабря 2016 года по делу № 35-КГ16-18 Верховный суд РФ разрешил использовать в качестве доказательства в судебном споре аудиозапись, сделанную без согласия участника разговора, пояснив, что «запись была произведена одним из лиц, участвовавших в этом разговоре, и касалась обстоятельств, связанных с договорными отношениями. В связи с этим запрет на фиксацию такой информации на указанный случай не распространяется».

Железная защита от наказания за такую тайную запись, согласны?
Но и до указанного знакового решения Верховного суда иные судьи принимали аудиозаписи. Другие позволяли включить аудиозапись в судебном заседании для ознакомления. А уж, принимая решение, если и не давали оценку аудиозаписи в тексте судебного акта, то точно внутренне учитывали её содержание.

Повторюсь, что иной раз у нас просто нет иной возможности доказать нарушения, иначе как предоставив аудиозапись и, конечно же её текстовой вариант, я для себя называю этот вариант «стенограмма». Прошу не критиковать это слово, все мы прекрасно знаем, что такое «стенограмма», но я называю и буду называть так. И суды, кстати, принимают эти мои труды, как стенограммы.
В своём выступлении на апрельской конференции я остановлюсь на нескольких, на мой взгляд очень важных «плюсах» ведения аудиозаписи, изготовления по ней стенограммы и предъявления её тому «кому нужно».

Это:

Предотвращение неполного, неправильного написания протокола судебного заседания, его фальсификации. Согласитесь - лучше предотвратить, чем бороться с уже совершённым.

Дискредитация свидетелей обвинения по уголовному делу.

Замена ангажированного следователя.

Публичное раскрытие в судебном заседании «тайного заговора» между следователем и потерпевшим и дальнейшая переквалификация с тяжкого преступления на небольшой тяжести.

Опять же - дискредитация в судебном процессе потерпевшего, приобщение всех стенограмм с его «чудесными» показаниями и выходками в заде суда, фиксирование в судебном процессе признаний следователя о фактах нарушения УПК РФ при расследовании дела, эксперта о нарушениях, допущенных при производстве экспертизы, приобщение стенограмм с этими показаниями и получение приговора вместо 8 лет строгого режима в виде 3-х лет условно.

Несколько моих «фишек» - что делать, если особо «упёртые» и звёздные судьи отказываются принимать и приобщать к материалам дела стенограммы.

Как трудно и долго писать стенограмму. Но это того стоит!

Моё твёрдое убеждение, что потерпевший по уголовному делу - это самая незащищённая категория участников уголовного процесса. За следователем стоит государство и прокуратура, за подозреваемым и обвиняемым - адвокат, в том числе - по назначению. За потерпевшим никого нет. Человек потерпел от совершённого в отношении него преступления, понёс физический, моральный, материальный вред и по делам об ятрогенных преступлениях он ещё должен доказывать, что в отношении него совершено преступление, пробиться через огромное количество препятствий для вынесения постановления возбуждении уголовного дела. А если удалось добиться возбуждения уголовного дела, то потерпевшему никто не объясняет, что он имеет право пользоваться услугами адвоката. Да, за его деньги, но ему никто не разъясняет, что в случае вынесения обвинительного приговора, он имеет право компенсировать эти расходы за счёт средств федерального бюджета.

В своём выступлении на примере нескольких дел я расскажу о том, как можно получить шикарные результаты и помочь потерпевшим - с момента подачи заявления о возбуждении уголовного дела до получения приговора. Как взыскать расходы на адвоката в полном размере без какого-либо снижения и как получить компенсацию морального вреда, материального ущерба с лечебного учреждения, работниками которого было совершено преступление.

А для того, чтобы было с чем сравнить, я расскажу вам об одном антипримере, который ярко покажет, как нельзя действовать адвокату при представлении интересов потерпевших по уголовным делам данной категории.

Все адвокаты, имеющие уголовную специализацию, знают, насколько сложно в реалиях нынешнего времени добиться прекращения уголовного дела по реабилитирующему основанию. Если дело попало в суд, то в 99 процентах случаев будет вынесен обвинительный приговор. Когда в 2015 году на свой важный и всемогущий, не побоюсь этого слова пост, заступил председатель Иркутского областного суда, то, собрав на первом месяце своего «срока» судей, дал указание — выносить только обвинительные приговоры. Никаких ст. 237 УПК, а тем более — оправдательных. На робкий вопрос одного из присутствующих представителей Фемиды: «А если человек невиновен?» был дан ответ: «Признавайте виновным и назначайте наказание ниже низшего....»